Великие операции спецслужб
ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА 1939–1945 ГОДОВ
АБВЕР ПРОТИВ УСО ВО ФРАНЦИИ
Пожалуй, самая яркая операция абвера против УСО во Франции в годы Второй мировой войны была проведена не генералами и полковниками, а простым унтер-офицером разведки.
После падения Франции в июне 1940 года горстка польских офицеров, не успевших эвакуироваться из Дюнкерка, организовала разведывательные ячейки во многих городах Франции. Среди них был офицер разведки ВВС Польши капитан Роман Чернявски. Молодая вдова Рене Борни из Люневиля предоставила ему убежище, снабдила одеждой, а главное — документами своего покойного мужа, благодаря чему поляк сразу же превратился в мсье Арманда Борни. Он стал одним из создателей и руководителей разведывательной сети, которую назвали "Интераллье" ("Межнациональная"), со штаб-квартирой в Париже и получил кличку Арманд, как мы и будем называть его в дальнейшем.
Однажды он встретил тридцатилетнюю француженку Матильду Каррэ. Матильда происходила из семьи военных. Ее отец во время Первой мировой войны был награжден орденом Почетного легиона. Каррэ работала в Красном Кресте, демонстрировала свою ненависть к немцам и казалась вполне заслуживающей доверия. Арманд взял ее в свою организацию. Матильда вскоре стала его первой помощницей, а заодно и возлюбленной. 16 ноября 1940 года они связались с английской разведкой и вскоре начали радиопередачи на Лондон.
Постепенно "Интераллье" развернула сеть резидентур в четырнадцати точках, охватив почти всю территорию Франции. В таких ключевых местах, как Брест, Шербур, Кале, Булонь, они могли держать под постоянным наблюдением военно-морские сооружения немцев и передвижения флота. Вблизи испанской границы они помогали курьерам налаживать регулярный контакт с британским посольством в Мадриде. Разведывательная сеть размещалась вдоль "зеленой границы" между оккупированной и неоккупированной зонами Франции. Агенты в таких промышленных районах, как Лилль, Лион, Нант или Реймс, наводили ВВС Англии на заводы, производившие вооружение для Германии, и на склады, где оно хранилось.
Арманд и Матильда Каррэ поддерживали контакты с некоторыми высокопоставленными французами, которые, сотрудничая с немцами, тайно поддерживали движение Сопротивления. Одним из них был мэтр Броль, выдающийся парижский адвокат, игравший важную роль в движении Сопротивления. Среди близких друзей Матильды были офицеры гестапо и абвера. Через несколько месяцев "Интераллье" уже насчитывала более ста двадцати членов, агентов и курьеров.
Гестапо и контрразведывательному отделу парижского абвера вскоре стало известно об эффективной разведывательной организации, работающей на Лондон, но многочисленные попытки выйти на нее или схватить хотя бы одного из ее членов оказывались тщетными.
Для пеленгации радиопередатчиков, действующих в Париже по улицам разъезжала специально оборудованная машина абвера, и однажды Арманд, Матильда и их помощники чуть было не попались. Пришлось сократить количество радиоквартир, а в октябре 1941 года работа была сконцентрирована в тихом домике номер 8 на улице Вилла Леандр на Монмартре. Каждый день там шла невидимая работа: Арманд анализировал полученные от агентуры материалы, Матильда печатала их для съемки на микрофильмы. Часто она заходила в его комнату так тихо, что он ее не слышал, поэтому и дал ей кличку "Кошка". В Лондон шли радиосообщения, начинающиеся словами: "Кошка сообщает…". Радиотехнической службе немцев удавалось без труда перехватывать их: подпольный радиопередатчик выходил в эфир постоянно в двадцать один час, и главное — часть телеграмм даже не была зашифрована и передавалась с демонстративной наглостью. Все они содержали важную информацию и свидетельствовали о том, что Кошка располагает секретными сведениями, некоторые из которых исходили от офицеров гестапо и абвера.
Кошка вскоре стала известна всей Франции — у французов имелись радиоприемники и по ним можно было слышать слова "Кошка сообщает…". Это вдохновляло патриотов на борьбу, слово "Кошка" стало символом Сопротивления. Поймать Кошку для сотрудников германской контрразведки теперь стало не только долгом службы, но и делом чести.
Сектор "Д" "Интераллье" базировался в Шербуре и Лизо. Его деятельность распространялась на шесть департаментов Северной Франции, покрывая Бретань и западные районы Нормандии. Весной 1941 года Арманд назначил молодого человека, бывшего французского летчика Рауля Киффера, или Кики, как его звали друзья, шефом этого сектора.
В начале октября некий ефрейтор немецкой армии доложил в местное отделение абвера в Шербуре, что какая-то француженка пытается получить информацию от лиц, работающих на базе горючего германских люфтваффе. По мнению ефрейтора, эта женщина — английская шпионка. Рапорт был передан в Париж, где на него обратили серьезное внимание, и в Шербур немедленно прибыл контрразведчик абвера капитан Эрих Борхерс.
Как раз в этот день дежурным в отделе Секретной полевой полиции был тогда еще никому не известный унтер-офицер Хуго Блайхер. Капитану он показался человеком интеллигентным, к тому же отлично знающим французский язык, поэтому Борхерс взял его себе в помощники. На следующий день они арестовали женщину по имени Шарлотта Буффе, и она призналась, что работает на английского агента, но знает только, что его кличка Поль. Началась охота на Поля, и Блайхеру удалось задержать его 3 ноября на станции Шербур по возвращении из Парижа. У него оказались сведения о германских военных сооружениях и зашифрованные инструкции. Полем оказался не кто иной, как Рауль Киффер. Блайхер отвез его в Париж и доставил в штаб-квартиру абвера.
При отъезде Блайхера на вокзале произошла душещипательная сцена расставания Хуго с его возлюбленной Сюзанной Лоран. Упоминаем о ней, так как она еще встретится в нашем рассказе.
Вначале Киффер отказывался говорить, однако, когда Блайхер пригрозил передать его в гестапо, он "раскололся".
В абвере унтер-офицера Хуго Блайхера посчитали полезным, человеком и оставили для работы в Центре. Так началась карьера Хуго Блайхера как "аса" абвера. Сорокадвухлетний унтер-офицер, который попал на службу в Секретную полевую полицию из-за слабого зрения, делавшего его непригодным к строевой службе, стал звездой германской контрразведки. Под многими именами: мсье Анри Костель, бельгийский бизнесмен, мсье Жан, полковник Генри из люфтваффе, выступая как антинацист, он сумел проникнуть во многие французские и бельгийские группы Сопротивления, в несколько сетей УСО и захватить множество агентов УСО и "Свободной Франции".
Используя Кики как подсадную утку, Блайхер арестовал одного из членов группы Арманда в Париже, который знал адрес конспиративной квартиры. 17 ноября Блайхер нагрянул в штаб-квартиру на Вилла Леандр.
В три часа ночи четыре черные автомашины с солдатами Секретной полевой полиции блокировали оба конца маленькой улицы. Несколько минут спустя Арманда вывели из дома в наручниках. Двум радиооператорам, находившимся на чердаке, удалось бежать.
При допросе хозяйки дома Блайхер узнал, что Арманда ежедневно навещала женщина, которую он называл "Кошка". Арманд признался в том, что он — капитан Роман Чернявски и работает на союзников. Это было все, что он сказал. Ни угрозы, ни избиения не заставили его выдать какую-либо информацию об "Интераллье" и ее контактах с Лондоном. Он был заключен в одиночную камеру в подземелье тюрьмы Фрезенс. Ему удалось дожить до конца войны.
Во время ареста Арманда в его постели обнаружили красивую блондинку, ту самую Рене Борни, молодую вдову из Люневиля, которая дала Арманду документы покойного мужа, а затем по его приглашению приехала в Париж. Блайхер долго допрашивал ее, она готова была показать все, что знает, но казалось, о чем-то умалчивает.
Тогда Блайхер, великолепный психолог, пошел на хитрость, намекнув о Кошке. В порыве ревности Рене выложила все, что знала о Кошке и ее разведывательной работе. С ее помощью в тот же день Кошка была арестована на пороге своего дома на улице Антуанетты. На первых порах Блайхер продолжил работу с Рене Борни. Но толку от нее было мало. Даже главные фигуры "Интераллье" описывались ею так: "симпатичный мужчина средних лет с серыми глазами" или "молодой человек, любящий шутить".
Тогда Блайхер сконцентрировал свои усилия на Кошке. Он перевел ее из тюрьмы в отель "Эдуард VII" на авеню Опера, в котором размещался парижский офис абвера. Ей был предоставлен номер с ванной и туалетом, и, хотя за дверью стоял охранник, она чувствовала себя вполне комфортно.
Блайхер зашел "навестить" ее, и они отлично пообедали. Он как бы между прочим сообщил, что уже имеет все документы, которые ему требуются. Одно его слово — и она вместе со своими друзьями будет расстреляна.
— Мы знаем все, и нет никакой надобности в дурацкой храбрости. Вы не спасете никого своим молчанием. Но если вы поможете мне, то я постараюсь спасти вас и ваших друзей от гестапо. Вы будете освобождены, а с ними будут обращаться как с военнопленными, и после войны они вернутся домой. Если не поможете — вами займется гестапо, и тогда вам останется уповать лишь на Господа…
Блайхер сумел перевербовать Матильду Каррэ, пообещав ей относительную свободу и 60 тысяч франков в месяц. В течение нескольких дней организация Арманда с ее помощью была практически ликвидирована.
Экспансивная, горячая, взбалмошная Кошка, ожидавшая встретить наглого гунна с грубым лицом, резким голосом, плохо говорящего по-французски, видит в Блайхере красивого, мужественного, интеллигентного человека, прекрасно владеющего французским и умеющего очаровывать. И вместо чувства отторжения и ненависти она начинает испытывать искреннее влечение к нему, становится послушной игрушкой в его руках… Их связь стала фактом… Кошка добросовестно поведала Блайхеру обо всем, что знала. Она рассказала, как внедрилась в штаб-квартиру СД в Париже в качестве "представительницы швейцарского Красного Креста" якобы для медицинского и социального обслуживания заключенных парижских тюрем. Потом стала даже "агентом СД" и любовницей одного из высших офицеров СС. От него и других офицеров она и располагала весьма ценной информацией, но он был отправлен в Россию и погиб. У нее были связи и в штаб-квартире абвера в гостинице "Лютеция".
Она рассказала ему об операции, проведенной от имени абвера, когда использовался телефон, стоящий в кабинете одного из его руководителей. Блайхер только диву давался.
В числе прочих Кошка выдала "почтовый ящик" для связи с агентурой. Были арестованы остававшиеся на свободе члены "Интераллье", в общей сложности 94 человека. Лишь немногим удалось скрыться.
Конечно, все это Кошке давалось нелегко, в душе женщины шла мучительная борьба. Если не в оправдание, то в смягчение ее вины можно отметить, что, помимо любви к Блайхеру, она руководствовалась внушенной им мыслью, что всех, кого она выдаст, не передадут гестапо, а будут рассматривать как военнопленных. И в заслугу Блайхеру и руководству парижского абвера надо поставить то, что это обещание было выполнено. Те же, кто попал в руки гестапо, погибли.
Теперь они как муж и жена жили в фешенебельном квартале. Кошка передала Блайхеру все наличные средства "Интераллье" — миллионы французских и тысячи швейцарских франков, тысячи английских фунтов.
Наряду с арестованными людьми, документами и кодами немцы захватили также четыре радиопередатчика. Блайхер отправился к шефу парижского абвера полковнику Оскару Рейле и представил план, показавшийся тому на первых порах фантастическим.
— Герр оберст, — сказал Блайхер, — у нас имеются четыре передатчика. Если мы сохраним в тайне аресты, мы сможем начать радиоигру и убедить Лондон в том, что "Интераллье" функционирует, как и раньше. Мы сможем получать сигналы и инструкции из Лондона, все новости об отправке оттуда агентов, а также снабжать их дезинформацией. Иными словами, мы сохраним сеть "Интераллье", но под германским контролем, по крайней мере какое-то время. Кроме того, мы заставим англичан снабжать нас деньгами.
Полковник Рейле согласился. Проблема заключалась в том, чтобы принудить сотрудничать хотя бы нескольких бывших членов "Интераллье". Все поляки, которым предлагали это, только презрительно усмехались в ответ. В Кошке Блайхер был уверен. Ему также удалось перевербовать одного из радистов, Анри Табета. Это было нетрудно: за какой-то промах Арманд приговорил его к смерти (после войны французский суд за сотрудничество с оккупантами тоже приговорил его к смертной казни). Да еще Рене Борни согласилась работать на немцев.
Радиопередатчик был перемещен в дом богатого бизнесмена. Один из офицеров абвера, барон фон Хеффль, стал руководителем этой точки. Несколько офицеров и сержантов составляли его штат. Там же Блайхер разместил Кошку, Рене Борни и Анри Табета и остроумно назвал эту квартиру "кошатником".
Длительного перерыва в радиосвязи между Парижем и Лондоном не произошло, и в Лондоне ничего не заподозрили. Кошка знала все обусловленные тонкости радиопередач, предусмотренные сигналы опасности. Но кодом владела лишь Рене. Они обе теперь сотрудничали с немцами так же добросовестно, как раньше с союзниками.
Как только расположились в "кошатнике", начались передачи на Лондон "Кошка сообщает…". Радиоигра длилась более трех месяцев. В протоколе от 13 июля 1945 года французский следователь записал, что все это время "немецкие разведчики водили за нос хваленую британскую секретную службу".
На первых порах немцы осторожничали: шла обычная информация о передвижении войск, положении на железных дорогах, военных сооружениях. Некоторые сообщения были правдивыми. Пришлось передать, что арестованы несколько членов "Интераллье", в том числе и Арманд, но остальные члены сети на свободе и работа может быть продолжена.
Лондон был также информирован о том, что Кошка теперь возглавила организацию и будет в дальнейшем посылать сигналы под кодовым названием "Виктуар" ("Победа"). Лондон проглотил эту наживку и запросил, смогут ли оставшиеся без связи офицеры УСО использовать возможности "Интераллье", на что было дано подтверждение.
Немцы решили не арестовывать мэтра Броля, о котором их информировала Кошка. Они правильно рассчитали, что Броль выведет их на агентов УСО. Кошка встретилась с мэтром Бролем и сообщила ему об аресте Арманда и некоторых других членов "Интераллье". Блайхер приказал ей сделать это, так как знал о связи Броля с секретными службами союзников и хотел избежать каких-либо подозрений, которые могут возникнуть в Лондоне.
Немцы, естественно, следили за Бролем, осуществляя и наружное, и агентурное наблюдение. Блайхеру стало известно, что Броль собирается свести с Кошкой некоторых английских агентов. Среди них был офицер Управления специальных операций и один из руководителей Сопротивления — "Лукас" — Пьер де Вомекур. Он попросил мэтра Броля организовать ему встречу с женщиной, которая, как он полагал, способна вывести его на связь…
Встреча состоялась в кафе "Георг V" на Елисейских Полях. Вомекур сообщил Кошке, что является британским офицером, и спросил, сможет ли она передать в Лондон несколько его сообщений. Кошка, проинструктированная Блайхером, дала согласие. Теперь по радиопередатчику Кошки пошла информация из двух источников…
Выполняя указание Блайхера, Кошка познакомила его с Вомекуром, представив Блайхера одним из руководителей бельгийского Сопротивления, мсье Жаном Кастелем. На встрече Блайхер, сопровождаемый Кошкой, заявил Вомекуру, что в ряды Сопротивления проникло много уголовников, которые, получив в руки оружие, используют его в своих целях, а это может вызвать дополнительные репрессии со стороны немцев. Чтобы избежать этого, надо, мол, на каждого участника Сопротивления завести карточку с фотографией и передать в полицию, где настоящим участникам "свои люди" якобы выдадут новые паспорта на чужие фамилии. Кошка активно поддерживала эту идею, и Вомекур согласился!
Звучит чудовищно! Неужели так наивны были эти люди, герои Сопротивления? Неизвестно, воплотилась ли в жизнь эта преступная идея, так как произошли новые события.
Неожиданно в Париже появляется Сюзанна, и Хуго Блайхер начинает жить "на два дома": по любви — с Сюзанной и по расчету — с Матильдой. Женщины, конечно, ненавидят друг друга, ревнуют, завидуют. Один из предметов зависти — новая шикарная спортивная машина, на которой Кошка разъезжает по Парижу.
Ревность толкает Кошку на отчаянный шаг. Она решает бежать на неоккупированную территорию Франции, идет за документами к подпольщику Анри Койену и признается ему во всем: и в предательстве, и в любви к Блайхеру.
Койен, человек честный и порядочный, но трусоватый, дает ей совет:
— Немцы относятся к вам хорошо, будьте благоразумны и возвращайтесь к Блайхеру.
Блайхер вычислил Койена, за которым давно следил, перехватил у него Кошку и задержал подпольщика. Взяв с него слово, что он никому не сообщит о признании Кошки, Блайхер вскоре отпустил его. Тот сдержал слово! Во время следствия по делу Кошки 27 июля 1945 года Койен показал: "О том, что мадам Каррэ стала агентом абвера, я в Виши не сообщал…" И Кошке продолжали верить. Блайхер сумел использовать ситуацию. Через Койена он запустил дезинформацию по вопросу, которым очень интересовались англичане: о том, что германские крейсеры "Шарнхорст", "Гнейзенау" и "Принц Евгений" не готовы к выходу в море и для их ремонта потребуется несколько месяцев.
Примирение Кошки с Блайхером было бурным. В благодарность за прощение она выдала ему еще одного подпольщика, Рене Леграна, крупного торговца, который передавал сведения о немецких судах, пытающихся прорвать блокаду. Причем не просто сообщила о нем, а спровоцировала Леграна, симулировав ранение своей правой руки и заставив его лично написать нужные сведения, чего он раньше никогда не делал. Легран был схвачен с поличным.
У Блайхера между тем возникли трудности. Лондон требует все новой информации. Информация есть, но он обязан давать противнику дезинформацию, которая готовится в централизованном порядке в штабе верховного командования. Иначе Блайхера могут обвинить в предательстве. Но на многочисленные запросы Блайхера ответ из штаба не поступает.
Лондон постоянно требует точных сведений о том, как обстоят дела с немецкими крейсерами. По своей инициативе Блайхер уже подсунул "дезу", но что сообщать дальше, он не знает. В любой день радиоигра может провалиться.
Из Лондона поступила радиограмма, что Пьера де Вомекура вызывает руководство. 16 января самолет связи "Лайзендер", должен был забрать Вомекура в деревне Лаас. Блайхер добился разрешения полковника Рейле не препятствовать поездке Лукаса в Лондон, рассчитывая, что офицер УСО в добром свете представит работу "Интераллье" и игра будет продолжена.
В день, назначенный для прилета "Лайзендера", Вомекур, Кошка и "мсье Жан Кастель" отправились на машине в Лаас. Водителем был унтер-офицер абвера, представившийся "мсье Северином, участником бельгийского Сопротивления". Они провели ночь в машине, тесно прижавшись друг к другу, тщетно ожидая посадки самолета, который так и прилетел. Полузамерзшие, они вернулись в Париж. Вомекур продиктовал Кошке сердитое послание в Лондон, требуя объяснений.
В ответе говорилось, что полет не состоялся из-за погодных условий, и за Вомекуром прилетят 30 января. В назначенный день Вомекур, Кошка и "мсье Жан Кастель" вновь направились встречать самолет, снова провели ночь в засыпаемой густым снегом автомашине, но самолет и на этот раз не прилетел.
К этому времени у Вомекура стали возникать сомнения в отношении искренности Кошки и беспокойство, не находится ли он под слежкой. Подозрения переросли в уверенность после случая, который сильно скомпрометировал Кошку в его глазах. Он спросил, сможет ли она добыть фальшивые документы. На другой же день она появилась с впечатляющей коллекцией паспортов и удостоверений, которыми снабдил ее Блайхер. Это был, пожалуй, его единственный просчет.
О своих подозрениях Лукас решил предупредить Лондон. Сообщение он направил через Швейцарию, но оно, как было установлено позже, до Лондона так и не дошло. В создавшихся условиях Вомекуру ничего не оставалось делать, как ждать и удвоить бдительность.
С другой стороны, увеличилась и озабоченность немцев тем, что Лондон может догадываться о фиктивности новой "Интераллье". Доказательством этому служили два случая непоявления "Лайзендера" — возможно, они были вызваны не плохой погодой, а подозрениями Лондона. Немцы не могли исключать и возможность того, что Кошка ведет двойную игру. Тем временем англичане продолжали засыпать "Интераллье" запросами о состоянии крейсеров. И Блайхер, выяснив, что корабли полностью готовы к выходу в море, на свой страх и риск 2 февраля отправил радиограмму: "Кошка сообщает: Шарнхорст Гнейзенау Принц Евгений получили серьезные повреждения результате попадания бомб точка Предположительный срок ремонта из-за трудностей доставки запчастей не менее четырех месяцев точка".
А через несколько дней, в ночь на 12 февраля 1942 года, германская эскадра в полном составе вышла из Бреста и совершила небывалой смелости прорыв через Ла-Манш, куда до этого боялись заходить не только немецкие, но и английские суда. Это был триумф военно-морских сил Германии, не потерявших ни одного судна, и полное фиаско Британского адмиралтейства, захваченного врасплох, допустившего прорыв и потерявшего несколько эсминцев и шестьдесят восемь самолетов.
В своих воспоминаниях Черчилль писал: "В ночь с 11 на 12 февраля крейсеры "Шарнхорст", "Гнейзенау" и "Принц Евгений" вышли из Бреста в море… Мы же в это время посчитали необходимым направить почти все самолеты-торпедоносцы в Египет… В ходе ожесточенных воздушных боев с мощным немецким авиационным прикрытием мы понесли тяжелые потери… Утром 13 февраля все немецкие корабли прибыли в свои порты. Эта новость привела британскую общественность в изумление и недоумение; случившееся было необъяснимо и расценивалось как свидетельство немецкого господства над проливами, что вызвало, естественно, народный гнев…"
Один из авторов немецкого триумфа — Блайхер — не получил даже благодарности.
Как всегда, мировые события переплетаются с сугубо личными. После скандального случая с крейсерами из Англии срочно прибыл парашютист, майор Ричардс, с задачей разобраться в причинах дезинформации. Кошка неуклюже изворачивается, сваливает все на "мсье Жана", который, мол, дал телеграммы, когда она была больна. Она сводит майора с Блайхером, который арестовывает его. Кошка потрясена, поняв, что Блайхер обманул ее. К тому же он на целую ночь уходит к Сюзанне. Этого вынести она уже не может.
Матильда направилась к Вомекуру. Он был не так приветлив, как всегда, и Кошка почувствовала, что он полон подозрений. Лукас засыпал ее вопросами. Она не могла и не хотела отрицать своей вины и призналась во всем…
…Семь лет спустя, давая показания в суде, Пьер де Вомекур сказал: "Когда она во всем призналась мне, я с ней сблизился, чтобы быть во всем уверенным, и знаю, что с той поры она вела честную игру"… Это ведь Франция!
Но удержать в секрете от Блайхера свою связь с Лукасом Кошка не смогла.
— Ты предала меня Койену, я тебя простил. Теперь ты предаешь меня Вомекуру. Я понимаю, что так будет и дальше. Но я не виню тебя. Просто нам надо расстаться. Тебе следует покинуть Францию, и чем быстрее, тем лучше. И в Испании, и в Швейцарии тебе будет небезопасно. Я отправлю тебя в Англию вместе с твоим Вомекуром. Мы обоснуем это тем, что тебе лично нужно прибыть с докладом по вопросу о крейсерах…
В тот же день Блайхер явился к полковнику. Рассудили так: если она честно работает, она выяснит все, что нужно о деятельности Французского отдела и вернется назад, укрепив свои позиции. А если не вернется, тогда игру придется кончать. Все равно, вечно она продолжаться не может. Блайхер активно уговаривал Кошку принять это предложение. Она долго раздумывала. С одной стороны, Лондон может встретить ее без того энтузиазма, на который рассчитывали немцы. С другой стороны, она может положить конец всей этой тягостной игре и снова перейти на другую сторону. На состоявшемся после войны процессе она настаивала на том, что собиралась признаться в своем предательстве и отдаться на милость властей в Лондоне. Перед Вомекуром стояла дилемма — либо прервать все контакты с Кошкой и скорее скрыться, либо принять ситуацию такой, как она есть, и надеяться на то, что немцы помогут им пробраться в Англию. Он выбрал второй путь, понимая, что идет на смертельный риск.
14 февраля 1942 года Блайхер послал сигнал в Лондон, срочно требуя вывезти Лукаса и Кошку, так как гестапо вышло на их след и их жизни находятся в опасности. Лондон ответил, что посылка самолета невозможна, но катер будет направлен. Место встречи подготовил агент УСО Коубурн.
17 февраля произошел обмен сигналами, подтверждающий прибытие катера в ночь на восемнадцатое. Однако первая и вторая попытки отправки окончились неудачей, причем не обошлось и без потерь: в руки немцев попали английский морской офицер и два агента УСО, прибывшие на катере. До конца войны они пробыли в лагерях, а укрывший агентов крестьянин был расстрелян. Немцы захватили и чемодан со шпионским грузом: два радиоприемника, 600 тысяч французских франков, пачку французских и немецких фальшивых документов, несколько коробок с патронами, взрывчатые вещества, пистолеты.
…Когда Матильда вернулась в Париж, дверь в ее бывшую квартиру открыла… Сюзанна. Произошел скандал, Блайхер едва смог успокоить женщин. Для того чтобы доказать Блайхеру, что она еще может пригодиться, Кошка идет на еще одно, последнее, предательство.
Она выдает руководителя группы Сопротивления в Лилле, Майкла Тротобаса, парашютиста, английского капитана, носившего кличку "Сильвестр". Его арестовывают, но так как улик против него нет, выпускают. Блайхер упрекает Кошку в дезинформации. Выйдя из себя, она кричит что представит ему свидетеля, который может подтвердить ее донос. Это — адвокат Броль.
Кошка договорилась с Бролем о встрече в ресторане. За соседним столиком устроился Блайхер. Она положила перед Бролем фотографии Майкла Тротобаса и спросила, знает ли он этого человека.
— Конечно. Это Сильвестр из лилльской группы, которая в вашу честь эмблемой себе взяла голову кошки…
Все это слышал Блайхер. Бролю, заметившему подозрительного человека за соседним столом, удалось бежать и спасти свою жизнь. При попытке нового ареста капитан Майкл Тротобас оказал вооруженное сопротивление и был убит.
На параде после освобождения Франции его группа промаршировала, неся во главе колонны стяг с наименованием группы и эмблему черной кошки.
Несколько дней спустя состоялась последняя попытка бегства Кошки и Лукаса, на этот раз удачная. По дороге из Саутгемптона в Лондон Вомекур доложил о предательстве Кошки сопровождавшему их офицеру. По приезде в Лондон прибывших развели по разным местам.
Кошку сразу арестовывать не стали: теперь уже английская разведка начала с ней игру. Ее арестовали только 29 июня 1942 года, в день тридцатидвухлетия, по обвинению в предательстве капитана Тротобаса и полковника (адвоката по гражданской профессии) Броля и по подозрению в предательстве нескольких членов организации "Интераллье".
В 1945 году Матильда Каррэ была передана французским властям. Следствие длилось почти четыре года. Матильду обвиняли в выдаче тридцати пяти патриотов. 4 января 1949 года Кошка предстала перед судьями. Все они в прошлом были участниками Сопротивления, и приговор суда был предрешен — смертная казнь. Он и был вынесен 8 января. 8 мая 1949 года, в день четвертой годовщины победы, смерть была заменена пожизненным заключением. Еще через шесть лет, по случаю десятилетия победы, Матильда Каррэ была помилована и освобождена. Она уехала в глубокую провинцию, где жила под чужим именем. В 1959 году издала свои мемуары. Умерла Кошка в 1970 году.
Пьер Вомекур в 1942 году снова был выброшен с парашютом во Франции и возглавил группу Сопротивления. Гестапо арестовало его. Следователи на этот раз не церемонились. Пьера избивали, выбили ему передние зубы, а затем до конца войны содержали в тяжелых условиях концлагеря. В 1949 году он выступал свидетелем на процессе Матильды Каррэ. Умер в Париже в 1965 году.
Унтер-офицер Хуго Блайхер не был признан военным преступником, благополучно вернулся на родину, где стал мирным владельцем табачного магазина.
